На вершине мировой славы

Альберт Эйнштейн

Через несколько недель после подписания перемирия Эйнштейн поехал в Швейцарию, чтобы прочитать цикл лекций по теории относительности в Цюрихском университете, где он получил свой диплом и где впервые стал профессором. Вместе с тем своей поездкой он хотел выразить благодарность за приглашение вернуться в Цюрих (которое он не принял).

Во время пребывания в Цюрихе Эйнштейн расторгнул брак со своей первой женой Милевой. Летом 1919 года он женился в Берлине на своей кузине Эльзе, которая самоотверженно ухаживала за ним во время его тяжелой болезни и у которой он жил начиная с 1918 года. При этом он по-прежнему продолжал заботиться о Милеве и о своих двух сыновьях - Гансе-Альберте и Эдуарде. Когда ему была присуждена Нобелевская премия, он передал в их распоряжение всю полученную им денежную сумму. Они неоднократно навещали его в Берлине.

Смелое предсказание об искривлении световых лучей в поле тяготения Солнца подтвердилось в 1919 году. Для проверки этого важного следствия общей теории относительности в мае 1919 года в Бразилию и Западную Африку были направлены две английские астрономические экспедиции, которыми руководил астрофизик сэр Артур Эддингтон. Во время полного солнечного затмения, которое можно было наблюдать в тех местах, было сделано много фотографических снимков. О результатах, полученных при обработке пластинок, Эйнштейн впервые узнал от Лоренца в сентябре 1919 года. Он немедленно сообщил об этом событии своей матери в Люцерн: "Сегодня радостное известие. Г.А.Лоренц телеграфировал мне, что английские экспедиции действительно доказали отклонение света вблизи Солнца".

6 ноября 1919 года в Лондоне на совместном заседании Королевского общества и Британского астрономического общества были торжественно оглашены окончательные результаты. Полученное значение отклонения света оказалось равным 1,64 дуговой секунды, что хорошо согласовывалось со значением 1,7, полученным Эйнштейном путем вычислений. Президент английской академии оценил учение Эйнштейна как одно из величайших достижений в истории человеческой мысли. Эта оценка имела тем больший вес, что в результате исследований Эйнштейна гравитационная теория Ньютона утратила свою универсальную значимость.

То обстоятельство, что именно английская экспедиция подтвердила теоретическое предсказание немецкого физика, выразительно свидетельствовало о международном характере естествознания. Тогда этот факт имел особое значение - ведь со времени подписания перемирия между Германией и Англией не прошло даже одного года.

После того как мир узнал о заявлении английских обществ, слава Эйнштейна достигла своего апогея. Коллеги уже давно считали его одним из величайших физиков со времен Галилея, выдвинувшим наибольшее число идей; теперь же его имя стало известно самым широким кругам общественности. Портреты ученого появились на обложках иллюстрированных журналов, а имя стояло в заголовках ежедневных газет. Его стали называть Ньютоном 20 века.

Аудитории, где Эйнштейн читал лекции в Берлинском университете, во время "релятивистской шумихи" были переполнены. Иногда число слушателей, перед которыми приходилось выступать ученому, превышало тысячу. Можно было не спрашивать, в каком зале профессор Эйнштейн читает лекцию; достаточно было в назначенный час идти туда, куда устремлялся человеческий поток. Среди его слушателей было много праздных любителей сенсаций; в первую очередь это были иностранные туристы. Согласно сообщению одного свидетеля, "на его лекциях можно было видеть богатых американских и английских дам в дорогих манто, внимательно разглядывавших его в театральные бинокли и нередко заполнявших значительную часть зала". По окончании лекции зарубежные посетители часто начинали ссориться перед доской из-за кусочка мела, которым писал прославленный ученый: каждому хотелось взять этот кусочек с собой в качестве драгоценного сувенира.

Свою мировую славу Эйнштейн сначала воспринимал как тягостное бремя. Он не понимал, каким образом из его учения можно было сделать такую сенсацию, и подчас в этой связи презрительно говорил о "погоне за модой". Его противники называли это "массовым гипнозом теории относительности"; они собирали газетные вырезки, в которых говорилось об Эйнштейне и его учении, и публиковали их в качестве "историко-культурных и психологических документов", якобы наглядно показывавших "упадок культуры".

"Эйнштейновская шумиха" была бесспорно во многом неприятной, и сам ее виновник чувствовал это сильнее всего. Вместе с тем беспрецедентная мировая слава немецкого ученого, основанная главным образом на результатах, полученных в 1915-1916 годах, то есть в военные годы, имела большое политическое и национальное значение для Германии. Выяснилось, что в воюющей Германии наряду с хвастливым монархом и презирающими человечество фельдмаршалами, для которых бойня народов стала, по словам Гинденбурга, чем-то вроде целебной ванны, наряду с жаждущими прибылей промышленными магнатами и шовинистически настроенными профессорами имелись также ученые, исследовательская деятельность которых была продолжением гуманистических традиций народа поэтов и мыслителей.

Научный триумф Эйнштейна вышел далеко за рамки естественных наук. Эйнштейн это также видел и вскоре пришел к выводу, что слава налагает на него дополнительные общественные обязанности. По его мнению, эти обязанности заключались в том, чтобы содействовать установлению духа человечности и взаимопонимания между народами. Тем самым он оказал неоценимую услугу престижу немецкой нации в послевоенные годы. Разумеется, правящие классы Германии, которые не извлекли никаких уроков из мировой войны и из поражения 1918 года, не были способны оценить этого.

Фридрих Гернек, 1984 год